Мужчины, как правило, используют свой разум для оправдания предрассудков к женщинам, которые они несут через поколения, а не для их понимания и искоренения.

-Мэри Уолстонкрафт

Несколько мужских мифов о женщинах
Устоявшееся верование в неполноценность женщин это доктрина, которая последние несколько веков основательно внушается единым массивом закона, религии, правительства и недостатка просвещения, и официальное опровержение этого историей, археологией, антропологией, и физиологией не будет иметь должного эффекта без критического вмешательства со стороны устоявшейся власти.
На собрании Президентской комиссии по положению женщин 1965 года Джон Ф. Кеннеди доложил: «Масштабы негативного отношения мужчин к способностям женщин подчеркивают необходимость исследования источников такого отношения и взглядов и принятия позитивной политики для уменьшения предрассудков там, где они существуют [авторская запись]».
Данная дело было задумано как вклад в исследование источников мужских предрассудков в отношении женщин. Уменьшение предрассудков является другим важным пунктом и потребует позитивной политики со стороны правительства и её строгого соблюдения, как указано в отчёте. Но сперва мы должны приложить усилия к обличению накопившихся мифов и лжи, придуманных мужчинами для оправдания их угнетения женщин.
«У мужчин есть определённые устоявшиеся представления о природе женщины, – пишет Хорни, — они убеждены, что женщина от природы слаба, эмоциональна, наслаждается зависимостью, ограничена в способностях к работе — и что даже женщина мазохистка по натуре».
Мужчины оправдывают своё жестокое обращение с женщинами убеждением, что женщины в большинстве своём удовлетворены своим положением, и что лишь немногие ненастоящие женщины чувствуют себя «обделёнными и загнанными в ловушку в современном обществе».
«Такое случается, мы слышим недовольство только от весьма малой группы женщин, поведение которых действительно нетипично», – полагает Оденвальд. Однако вызывает затруднение сказать, откуда хорошему врачу знать, что типично, а что нетипично для женщин. Хорошо известно, что, как отмечает Бертран Рассел, «покуда женщины находятся в подчинении, они не осмеливаются быть честными в своих чувствах, но во всеуслышание заявляют те, которые приятны и нужны мужчине». В особенности это касается тех случаев, когда спрашивающий — мужчина; трудно представить и то, чтоб какая-либо женщина дала бы честный ответ такому типу маскулинистов, как доктор Оденвальд.

Миф о мазохизме
Мужчины хотят, чтобы женщины были тихими в своём подчинении, и счастливы они или нет мало волнует мужчин. И тем не менее, мужчины взаправду верят, что женщины наслаждаются моментами издевательств, что они по природе своей мазохистски. Фрейд увековечил миф о женском мазохизме, чтобы оправдать своё собственное садистское обращение со своей многострадальной женой; и этот миф был с благодарностью принят и распространён более благородными мужчинами, которых бессознательно беспокоит жестокость мужчин по отношению к женщинам. Вера, что женщинам «нравится подобное» сглаживает степень их вины.
Таким образом, у нас есть такие ложные замечания, как «женщинам доставляет удовольствие испытывать физическую боль, что причиняет партнёр», из заметок Хэвелока Эллиса; и «Большинству женщин нравится демонстрация мужской силы, даже когда она направлена против них самих» — пишет Эдвард Вестермарк; а нынешняя телевизионная реклама мужской косметики своим отвратительным слоганом кричит: «Я люблю мужчин, даже когда они недобры ко мне!»
Именно мужчины, а не женщины, продвигают в массы культ брутальной мужественности; и поскольку мужчины восхищаются мускулами и физической силой, они предполагают, что женщины тоже восхищаются ими. Однако такое представление ошибочное. Множество опросов, проводимых среди девушек и женщин, показывает, что они отдают предпочтение нежным и интеллектуальным мужчинам, а не накаченным маскулинным типам. Женщины знают, что, как заметил Генри Луис Менкен, «абсолютная мужественность едва отличима от глупости».
Поклонение мускулистым мужским формам — слабость мужчин, а не женщин. Изображение сходства «Мистера Атласа» и «Мистера Юниверс» украшают почти в подавляющем большинстве стены мужских и юношеских комнат. Подобные зрелища отталкивают нормальных женщин. Сурового киногероя, который, как предполагается, радует женские сердца, поддерживает в первую очередь мужская аудитория. Идея о том, что женщин привлекает агрессивная и раздутая маскулинность, является лишь одним из мифов о женщинах, которые намертво закрепились в мужском сознании — и, следовательно, в социальных установках.
Мужчины восхищаются мускулатурой себе подобных не только за неё саму, но и за роль обладателя власти над физически более слабыми женщинами. Большинство врачей-мужчин неизменно рекомендует «христианскую», или «миссионерскую», позу при половом акте — когда мужчина сверху — полагая, что раз «женщина зажата и является его пленницей без возможности бегства», то будет удовлетворён сполна не только врожденный садизм мужчины, но и врожденный мазохизм женщины.
«Подчинение жён своим мужьям, – пишет Вестермарк, — является, бесспорно, результатом естественного стремления мужчин к власти». Это замечание, сделанное почти сорок лет назад, выступает иллюстрацией того, как много мы узнали о доисторическом периоде и первобытном обществе за последние полвека. Ибо стремление мужчины к власти появилось очень поздно относительно шкалы развитии человечества, и ни злоупотребление мужчиной своей властью, ни подчинение ей женщины не были прописаны природой ни у того, ни у другого пола. В обоих случаях это было результатом сознательного обучения в западном мире; а учителем, с розгой и колом для принуждения к послушанию, была христианская церковь.

Миф о сексе
Сложившееся в девятнадцатом веке ошибочное представление о том, что женщины обделены чувством сексуального удовольствия, в конце двадцатого века было заменено более старой, но столь же ложной верой в беспорядочную сексуальную жизнь женщин — убеждением, что все женщины «в душе повесы». «Девушки, –пишет Обри Бёрдсли, цитируя некоего Дюбонне, — в большинстве своём, сведущи во всех тонкостях ненавистного искусства обольщения, и они скорее с удовольствием, нежели неприязнью, наблюдают за богопротивными желаниями и постыдным удовольствием мужчин». Вот хороший пример, что мужчины склонны принимать желаемое за действительное, потому как идея того, что женщины так же сексуально активны, как и они сами, позволяет оправдывать их собственную гиперсексуальность и несдержанные сексуальные требования к женщинам.
Один из многих парадоксов мужских рассуждений заключается в том, что, несмотря на устоявшееся среди большинства мужчин мнение о диаметральном отличии женщин от них во всех других сферах, они убеждены, что женщины схожи с ними в своей сексуальной природе — единственное, чем они действительно отличны. Мужчины воображают, что женщины реагируют на те же сексуальные стимулы, которые провоцируют реакцию у них самих; ничто не может быть так далеко от истины.
Сексуальность женщин весьма тесно связана с любовью и нежностью, так, мягкие слова много более эффективны для возбуждения её желаний, чем твёрдый фаллос. На самом же деле, обнажённое тело мужчины предстаёт скорее помехой, а не подспорьем в завоевании своей жертвы для сексуальных целей, поскольку «женщины не проявляют сексуального любопытства к мужчинам», как говорит Рейк. «В языке нет феминитива для слова «вуайерист», также как не существует и женщин, подходящих под термин «подглядывающий Том»!
Симона де Бовуар пишет, что нормальным состоянием для женщины является получение большего чувственного удовольствия от касания мягкого гладкого тела ребёнка или другой женщины, чем от поглаживания грубого и угловатого тела мужчины; ибо «неказистый мужчина с его крепкими мускулами и грубой с обильной волосатостью кожей... не становится объектом её желания; более того, он кажется отталкивающим… Хуже внешней непривлекательности то, что мужчина ездит на женщине верхом, как на животном, управляемом удилами и поводьями… Она ощущает себя инструментом, свобода которого всецело в руках постороннего». Любовь женщины неизменно более или менее является материнской и, в отличие от любви мужчины, никогда не бывает исключительно сексуальной.
Женщины также не может достичь полного сексуального удовлетворения без, по крайней мере, иллюзии взаимной любви со своим партнером, условия, которое, вне сомнений, неприменимо к мужчинам, иначе не было бы такого явления, как изнасилование.

«Истерия» и схожие Мифы
Статистические данные успешно опровергают миф об умственной неполноценности женщин; однако заблуждение о её слабости, зависимости, эмоциональности и робости по-прежнему распространены среди подавляющего большинства американцев обоего пола.
В патриархальные эпохи у мужчин повелось выбирать женщин с подобными характеристиками, и когда таких женщин оказалось мало, если не сказать не существовало вовсе, мужчины начали применять эти маркеры ко всем женщинам без разбора. С тех пор принято на веру, что все «женщины слабые, эмоциональные, робкие и зависимые по природе своей». И всё же, как ни противоречиво, но мужчины, желающие, чтобы женщины были цепкими виноградными лозами в хорошую погоду, в трудные времена ожидают их преображения в крепкие дубы, что будут нести тяжёлое бремя, поддерживать моральный дух своих мужчин и (используя наши метафоры) охранять крепостные стены, покинутые ими. Человек — властитель хорошей погоды и повелитель солнечного света.
При этом, эмоциональность — истерия — мужчинами воспринимается отличительно женской чертой. «Сегодня, однако, доподлинно известно, что мужчины страдают от истерии и психических заболеваний, вызванных ею, в соотношении семь к одному по сравнению с женщинами». Более того, ментальные отклонения всех типов встречаются у мужчин в два раза чаще, шизофрения — в три раза чаще, а различные расстройства личности, поведения и интеллекта — в четыре раза чаще у мужчин, чем у женщин.
Однако в газетах продолжают писать, что женщины «вопят» в чрезвычайных ситуациях. Леонард Вульф отмечает, что, с криком или без него, женщины в критические моменты выступают более рациональными и склонными что-то предпринимать, в то время как мужчины, судя по всему, впадают в кататоническое состояние. «Когда всякий мужчина теряет голову, – пишет Стендаль, — наступает момент, когда женщины проявляют неоспоримое превосходство».
Женское гражданское участие в войнах последних шестидесяти лет навсегда развенчало миф о женской некомпетентности в чрезвычайных ситуациях: «Избитый анекдот о большей эмоциональности женщин в сравнении с мужчинами, был всецело разрушен очевидцами двух мировых войн. Женщины в блокаде, в условиях концентрационных лагерей и под бомбардировками успешнее остаются в живых, чем мужчины. Психиатрические «потери населения» в подобных условиях в основном затрагивают мужчин... [в соотношении семьдесят к одному]. Женщины как биологически, так и эмоционально сильнее мужчин».
Рука об руку с превосходящей эмоциональной силой женщин идёт более высокий естественный потенциал к героизму, чем это можно отметить даже у самых исключительных мужчин. Слово «герой» вполне закономерно происходит от женского рода — «her a», как доказывает филология; и первоначальные герои человечества были «героинями», что подтверждает топонимика древних мест и даже целых континентов. Геродот утверждает, что в древние времена Азия, Европа и Ливия (Африка) получили свои имена от великих женщин: Ливия — от «коренной женщины этих мест»; Европа — от Европы, предшественницы критян; и Азия — от жены первобытного Прометея. Все эти женщины, вероятно, были великими царицами-воительницами и героинями своего времени, когда женщины занимались ведением человечества на путь настоящей цивилизации.
Сегодняшние газеты полны героических поступков женщин — в ранних изданиях подобное прослеживается, можно сказать. Ко второму изданию имя женщины заменяется мужским. В эволюции новостей, как мифа, как указывает Бахофен, героине присваивается мужское имя, в то время как мужскому злодею дают женское имя. Или, если имя остаётся, то подвиг героини сводится к статусу удачного, но чудовищного стечения обстоятельств.
Недавно над Флоридой стюардесса разоружила «пирата неба». Первое издание прессы отдавало стюардессе полное признание за её проявление смелости. Однако во втором издании мужской пилот уже делил почести с ней, а к моменту появления новостных журналов пилот был героем происшествия.
Доктор Джорджио Лолли замечает, что героические поступки женщин редко фиксируются в книгах или периодических изданиях. Мужские редакторы, с их уже сложившимися представлениями о женской робости, отмахиваются от этих историй, полагая, что смелости нужно искать какое-то иное объяснение, кроме неё самой. А мужские судьи, вручая награды за героизм, автоматически исключают имена девочек и рассматривают только мальчиков. Фонд Карнеги ежегодно вручает медали за отвагу гражданам, проявившим бескорыстную смелость. Просматривая их ежегодные списки, нельзя не восхищаться огромным количеством мужчин и мальчиков. Подавляющее большинство удостоенных почестями мужчин в списках и в полной мере не соответствует преобладанию отваги женщин-героинь, имена которых появляются в ранних выпусках местных газет.
Все сводится к тому, что в глазах и умах судей мужского пола мальчики — это герои, а девочки — нет. Если девочка совершает героический поступок, это является аномалией, чем-то необычным. Можно лишь задаваться вопросом: сколько раз аномалия должна случиться, прежде чем перестанет считаться таковой? Оденвальд в своей крайне антифеминистской книге заявляет, что «женщины в прошлом становились на баррикады и как буквально, так и фигурально несли своих мужчин на себе. Но когда они это делали, все соглашались, что это были лишь исключения». Но сколько раз исключения должны повториться, чтобы стать правилом? Врач продолжает: «Когда женщины проявляют смелость регулярно в наше время, всё больше и больше людей соглашается: «Ну, почему бы и нет?» Такие люди говорят, что не должно быть чётких различий». Другими словами, выражается Оденвальд, женщины не имеют права быть смелыми. Смелость — прерогатива мужчин. И, конечно же, смелость выступает апогеем наименее почётного —вторжение женщин в прерогативы мужчин есть отсутствие женственности. Женщины должны притворяться трусливыми, дабы мужчины могли казаться отважнее на их фоне.
Таким образом, мы видим тип маскулистов подобно Оденвальду Но, возможно, они неосознанно и непреднамеренно внушают женщинам подобное поклонение себе, подразумевая, что мужчине требуется больше смелости, чтобы быть храбрым, чем женщине. Необходимо признать, что женщины, в целом, более храбры как психологически, так и физически, чем мужчины — «в десять раз более храбры, чем он», констатирует Джон Коупер Поуис. А Стендаль пишет: «Я видал женщин, которые в исключительных ситуациях превосходили самых храбрых мужчин».
Мужчины проявляют смелость, когда на них направлен объектив камеры или глаз командующего офицера, или когда их собственное будущее находится под угрозой, или когда шансы на выживание крайне высоки. Женщины же инстинктивно смелы. Ведь смелость включает в себя способность забыть о себе, обладание широкой сострадательностью и способностью высоко оценить чужую жизнь — все это женские качества, редкое проявляющиеся у мужчин.
Данный факт не является общеизвестным, но Медаль Почета Конгресса, когда она только была учреждена после Гражданской войны, была доступной и для женщин, как и факт, что одной женщине, докторке Мэри Уокер, во время войны была присуждена медаль за героизм. Этот факт не удостоили вниманием даже в биографии Мэри Уокер, включённой в «Наше Время», единственную энциклопедию двадцатого века, в которой можно найти её имя.
Мэри Уокер служила врачиней в Объединённой армии, и её награда за отвагу читали в части: «Она часто отправлялась туда, где свистели пули и снаряды, лишь бы спасти раненых, когда ни один мужской хирург не желал отправляться из-за страха быть пойманным». Её медаль была подтверждена в 1907 году, в общем смотре Конгресса ранее представленных к награде. Однако в 1917 году новый Конгресс проголосовал за отзыв её медали и вычеркнул имя Мэри из списка героев! Их оправданием было, что докторка Уокер не принимала непосредственного участия в боевых сражениях, и отныне только фактические бойцы могли учитываться для присуждения медали. Однако многим другим награждённым, не бывшим в бою, медикам, врачам, хирургам и капелланам мужского пола гражданской, испано-американской и мексиканско-американской войн дозволили сохранить свои медали. Когда на это несоответствие было указано Конгрессу, они объяснили, что докторка Уокер была контрактным хирургом, а контрактные хирурги не имели права претендовать на медаль. Однако, как пишет Джозеф Шотт, в 1915 году Конгресс вручил медаль Джону О. Скиннеру, контрактному хирургу, и не отозвал его после.
Подлинной причиной подобной дискриминации против докторки Уокер был, конечно, её пол, добавленный, безусловно, к числу её преступлений за присоединение к движению суфражисток в требовании избирательных прав для женщин — оскорбление, которое Конгресс США 1917 года не смог стерпеть. Однако, по какой бы причине то ни было, следующим решением Конгресса установил раз и навсегда, что подобное впредь не повторится и что Конгрессовская медаль Почёта предназначена только для мужчин, и ни одна женщина не может обращаться за достойной наградой. Так и случилось, и продолжает быть ныне. Ни одна женщина, даже исключительно храбрые медсёстры, бывшие на Коррехидоре, например, никогда не упоминалась в отчёте о присвоении медали. Тем не менее мужские доктора, медики и капелланы продолжают быть награждены ею. Недавно два капеллана во Вьетнаме получили медаль; однако они, безусловно, не больше «боевая единица», чем была Мэри Уокер.
Докторка Уокер, подобно предшествующим ей Ипатии и Папессе Иоанне, была осыпана бранью, высмеяна и отвергнута официальными лицами за свою смелость; и, подобно им, её фактически расстреляли на улицах Вашингтона, округ Колумбия, за подобную «наглость» в протесте против несправедливого лишения Медали Почета. Она умерла в 1917 году, пав жертвой мужского мифа о неспособности женщин совершать героические поступки.

Образ женщины
Мужчины и женщины стоят на противоположных сторонах зеркала, прозрачного только с одной стороны (если мы можем позаимствовать образ у Эрнеста Борнеманна). По одну сторону стоит мужчина и видит только своё суетливое и жестикулирующее отражение, не осознавая, что и по ту сторону что-то есть. Однако на прозрачной стороне стоит женщина, которая отчётливо видит мужчину и его показные выступления, но не видит и не осознаёт себя.
По этой причине, вероятно, не так сильно удивляет то, с каким терпением и смиренным принятием женщины воспринимают свой образ, который ежедневно и ежечасно выставляется на показ и пародируется во всех средствах массовой информации, от газет до телевидения. Однако примечательно безразличие мужчин, создающих и распространяющих этот образ женщины, «образ, который поддерживает пренебрежительное отношение к женщинам со стороны общества и женщинами к себе самим». Безразличие к чувствам женщин и их достоинству половины американской общественности в лице ведущих, писателей, артистов и журналистов сопоставляется только с непостижимым безразличием взрослых, которые открыто, в присутствии маленьких девочек, соболезнуют родителям новорожденной девочки, поздравляя родителей младенца-мальчика.
«Ошибочное представление о женщинах, преобладающее сегодня в средствах массовой информации, остаётся оскорбительным и унизительным для женщин, вне зависимости, было ли воплощение образа сознательным намерением или нет. Недавно был случай, когда миссис Вирджинию Науэр, советницу Президента по делам потребителей, в телеинтервью представили как «пятьдесят пятилетнюю бабушку», после чего ведущий-мужчина обратился к ней с вопросом: «слушает ли кто-нибудь в Белом доме Вас?» Представьте, что интервьюированным был Генри А. Киссинджер или Роберт Х. Финч, или любой другой советник Президента. Был бы он представлен как пятьдесят пятилетний дедушка, а затем у него невежливо поинтересовались, слушает ли кто-нибудь его в Белом доме? Почему статус бабушки у женщины является новостью и вызывает интерес, а статус деда у мужчины нет? И почему мужские интервьюеры чувствуют себя имеющими право оскорблять женщин-чиновниц и относиться к ним с меньшим уважением, чем к мужчинам-чиновникам? Когда Бетти Фарнес стала первой советницей по делам потребителей, комментаторы новостей назвали её назначение «витринным украшением». Почему?
Создаётся впечатление, что всякая женщина, дающая согласие на участие в интервью, которое будет вести мужчина-журналист, сильно рискует подвергнуться принижению своего достоинства, если не поставить под сомнение свои мотивы. Даже сенаторка Маргарет Чейз Смит не защищена от снисходительных насмешек, скрытых оскорблений и подразумеваемого презрения со стороны некоторых мужчин-журналистов. И почему они почти всегда обращаются к ней «миссис» Смит, в то время как все мужские сенаторы корректно обращаются не иначе, как «сенаторка»?
Телевизионные новостные передачи редко упускают возможность принизить и обесценить женщин, будь то женщины-жокейки или иностранные государственные чиновницы. Однако телевизионные рекламы и развлекательные программы ещё более изобретательны в оскорблении. Женщины в них, как правило, либо являются объектами сексуального влечения героев, либо участвуют в воспевании секса какого-то чванливого мужчины. Жена из телевизионной рекламы выступает как «хорошенькая маленькая домохозяйка Maxwell», глупая «потеряшка», всегда покорная мужу. Самым отвратительным примером воплощения этого является рекламный ролик о дезодоранте, в котором соблазнительная жена, которая на деле хочет сказать мужу, что от него неприятно пахнет, вместо этого глуповато улыбается и смущённо извивается и, хихикая, заверяет его, «Я твоя жена. Я тебя люблю. Я на твоей стороне»! Она боится, что он поднимет руку на неё? Похоже, что так; но, возможно, послушание, унижение и покорность с её стороны смягчит его удар?
В развлекательных программах и телевизионных драмах «женщина всегда подчинена мужчине. Её никогда не изображают как серьёзную партнёрку или главной кормилицы семьи. Телевидение склонно унижать женщин.» Идиоты, альбиносы и монголоиды, должно быть, пользуется уважением сценаристов телепередачи, в отличие от американской женщины. Её могут безнаказанно изображать как глупую, жадную, эгоистичную, дьявольскую, рассеянную, ненадёжную, невежественную, раздражающую и смешную, и никто не скажет им ни слова. Женщины, предполагается, что примут всё, как хорошие спортсменки, или как изгои, чьи чувства не имеют значения.
В сериалах, рассматривающих гипотетическое будущее, женщины, если они там вообще присутствуют, обычно играют роль слуг, выполняющих рабские обязанности для всех важных мужчин. Так, в сериале «Затерянные в космосе», который всё ещё транслируется и пересматривается новыми поколениями детей, мифическая разница между мальчиками и девочками доведена до смехотворных масштабов.
Секретарша компании, как в кино, так и по телевидению, изображается как прислуга своего начальника, которому ей приходится готовить и подавать кофе, администрировать его лекарства, заниматься его личной покупкой, чистить его одежду, даже приглаживать его галстук и надевать ему шляпу. И все это изображается как неумолимое поклонение ему и благодарное принятие самого унизительного и неблагодарного отношения к своей личности. То, что это достоверная репрезентация роли и обязанностей современной американской женщины-секретарши и даже часть обучения в бизнес-школе, подтверждает группа разочарованных британских секретарш, недавно покинувших рабочие места, будучи возмущенными повсеместным ожиданием, что они будут выступать в качестве помощника, няни и дворецкого американскому исполнительному директору.

Ещё более губительным для женской гордости и достоинства является стереотип о молодых женщинах как о «юных соблазнительницах» или «кроликах Playboy», что много хуже, даже по сравнению с образом девушек девятнадцатого века как домашних питомцев и игрушек. Мужчины, кажется, считают, что женщины хотят, чтобы их воспринимали исключительно как сексуальные объекты, что им нравится, когда их раздевают глазами, обхаживают, пощипывают, хватают за зад и свистят вслед. Слишком многие женщины делают вид, что это правда, что им льстит, когда им свистят водители грузовиков. Но это, как и многие иные притворства женщин, ложь, придуманная специально для того, чтобы привлечь внимание всемогущего мужчины, и не является истинным чувством девяноста процентов девушек или женщин.
«Телевизионные рекламы превозносят женщин как сексуальные объекты и ничего более… Однако психологически это очень унизительно для физически привлекательной женщины, представленной в таком виде». Двести лет назад Мэри Вулстоункрафт выразила такое же отвращение к изображению женщин как сексуальных объектов. «Пагубное влияние», писала она в 1791 году, «таких книг, в которых писатели хитро унижают женщин, превознося их личное очарование, нельзя недостаточно резко осуждать.»
Уже в 1965 году Комиссия президента по вопросам статуса женщин отметила пагубное влияние такой антифеминистской пропаганды и рекомендовала телевизионной индустрии «пересмотреть существующие стереотипы» и представить более реалистичное изображение женщин. Через шесть лет, эти оскорбления продолжают существовать, и делаются они с ещё большей активностью.
Нет ничего удивительного в том, что среднестатистическая американская женщина, не знакомая с событиями прошлых лет и не способная осознать глубину древнего психологического влечения мужчин к её наказанию, принимает этот образ и приходит к выводу, что в этом должно быть что-то достоверное, и оттого она заслуживает быть в таком положении, на самом низком уровне лестницы. «Очевидно, что такие мужские идеологии функционируют не только для того, чтобы убедить женщин в их зависимой роли, представляя её как нечто непоколебимое, но и для того, чтобы привить убеждение, что это представляет собой идеал, за достижение которого стоит поощрять».
Мужчины так преуспели во внушении женщинам их собственной неполноценности, что недавний опрос среди учениц колледжей показал, что большинство девушек недооценивают работу профессионалов своего пола и верят, что мужчины лучше во всём, даже в преподавании и диетологии. Данные опроса Института общественного мнения за 1963 год показал, что 58 процентов мужчин проголосовали бы за женщину-президентку, в то время как только 51 процент женщин сделали бы то же самое. Теодор Соренсен, редактор журнала «Redbook», в апреле 1968 года заявил: «Женщины не только не отдают предпочтение женским кандидатам на выборах, но и противятся женщинам на государственных должностях, что мы видим по некоторым очевидным проявлениям».
Отсутствие уверенности в своём поле является результатом чрезмерной восприимчивости влиянию телевизионного образа, которое мы можем видеть сейчас, и пренебрежительного отношения, идущего рука об руку с недостатком уважения к выдающимся женщинам со стороны мужских комментаторов и новостных журналистов. Ярое негодование в отношении женщин к себе подобным является не результатом убеждения, но идеологической обработки сознания: со всех сторон: дома, в школе, в церкви, и во всех средствах массовой информации, им прививают мысль, что они являются менее ценным, вторым, полом.
Из этого следует, что, как пишет Лолли, «некоторые женщины, в силу правдивых убеждений, выведенных мужским обществом, или из-за конформизма, готовы поддержать очень сомнительное превосходство мужчин». Так Монтагю заявляет: «Я не уверен, что все женщины знают правду [о неполноценности мужчин по сравнению с ними]. Пора им узнать… Кажется, существует заговор о хранении молчания относительно неполноценности мужчин, и женщины обычно первые выступают в защиту мужского превосходства, возможно, чувствуя, что мужчинам следует поддерживать иллюзию их превосходства, потому что для них может быть губительно узнать правду».
Между тем большинство женщин не беспокоится о мужчинах, когда они встают на защиту существующего порядка. Их явное одобрение мужского доминирования, скорее, является жалким стремлением к самоуважению, самооправданию и самопрощению. После пятнадцати веков подчинения мужчинам западная женщина почти не в состоянии смириться с тем, что она была обманута и порабощена низшими существами — смириться с тем, что хозяин не больше, чем раб. Было бы невыносимо с уверенностью принять мысль и открыто признать, что долгие века унижения, жестокости и пренебрежения, которые она перенесла от своих хозяев, были результатом бессмысленной утраты справедливости, узнать, что её обидели гораздо больше, чем она думала во времена, когда утешалась верой, внушённой церковью, что она действительно ниже, что Бог создал её из ребра мужчины, чтобы быть его рабыней, что её состояние подчинения было предопределено, было правильным и справедливым, было волей Бога и, прежде всего, было непреложным.
Врождённо логическое мышление женщины, её уникальное чувство баланса, порядка и рациональности, противится ужасному осознанию того, что справедливость оказалась пустым словом, что её заставляли поклоняться ложным богам почти две тысячи лет и преклоняться перед их пустыми святынями.

Переводчица: Уставший ёж/Кондрашкина Елизавета

Авторка: Э.Гулд