Феминистка Филиппа
«Филиппа, как это обычно бывает с самыми яркими женщинами, была не враг своему полу», - пишет Агнес Стрикленд. Действительно, Филиппа, королева Англии XIV века при Эдуарде III, была одной из немногих активных феминисток Средневековья. Она выступала не только за то, чтобы уважать женщин, но и за то, чтобы почитать мужчин, которые уважают женщин. Французский рыцарь сэр Бертран Дю Гесклен был освобожден после своего пленения в битве при Пуатье именно из-за того, что она оценила его заступничество за угнетённых женщин. Она сама заплатила за него выкуп из собственных средств, потому что «хоть он и враг моего мужа, рыцарь, прославившийся защитой женщин, заслуживает моего покровительства».
Филиппа была известна в Европе своей красотой и красотой своих многочисленных сыновей и дочерей, а также манерами своего старшего сына, Эдварда Чёрного Принца, воплощения средневекового рыцарства для многих будущих поколений. Но кроме этого, она была известна своими огромными инновациями в сфере социального обеспечения и своими успешными попытками улучшить состояние бедных, особенно нищих женщин.
Один из первых её приказов после коронации в 16 лет был основать шерстяную промышленность в Норвиче, которая вместе с угольной промышленностью, которую она позже открыла в Тиндейле, стала основой богатства Англии на протяжении веков и фундаментом ее экономики. В качестве части приданого Филиппе достался Норвич как центр овцеводства и производства шерсти на экспорт. Слишком много людей, как обнаружила Филиппа во время своего первого визита туда через несколько месяцев после замужества, были вынуждены существовать за счет этого единственного источника дохода. Она немедленно отправилась во Фландрию, на свою родину, за шерстяными комбайнерами, ткачами и красильщиками, чтобы они обучали жителей Норвича, особенно женщин, искусству изготовления ткани из сырой шерсти.
Ожидаемо, историки позднего времени, включая Генри Халлама, Чарльза Диккенса и авторов «Средневековой истории Кэмбриджа», приписали заслугу шерстяной промышленности Англии Эдварду III и не сделали никаких попыток хотя бы упомянуть имя Филиппы рядом с ним. Но её современники Джон Фруассар и безымянный монах-хроник, цитируемый ниже, а также «Федера», отдают должное исключительно Филиппе за это благо для Англии.
«Благословенно будь имя и всякое упоминание королевы Филиппы, которая впервые изобрела английскую одежду», - пишет позже монах-хроник. Благодаря Филиппе обычные англичане впоследствии могли носить хорошую, шерстяную, «сделанную в Англии» одежду, сберегая свои деньги и внося свой вклад в английскую экономику.
Шерстяные фабрики Филиппы были далеки от потогонных мастерских, в которые они превратились в восемнадцатом и девятнадцатом веках. Эти
норвичские "фабрики" четырнадцатого века были приятными, открытыми площадками, где мужчины и женщины счастливо работали без помощи машин при расчесывании, ткачестве и крашении. «Подобно благодетельной пчелиной матке, Филиппа лелеяла и защищала своих рабочих пчёлок. Она также не гнушалась сочетать все великолепие своего благородного происхождения со своим покровительством производству». Она организовала турниры и вооружённые состязания в Норвиче, где дворяне и рыцари развлекали трудящихся представлениями, верховой ездой и сражениями на мечах. «Это фестивали продемонстрировали достойный восхищения союз охраны и рабочих людей, поскольку королева своим примером выказывала уважение обоим». В период своей жизни, который обычно именуется просто девичеством, Филиппа обогатила и облагородила свое королевство.
Чтобы показать своё уважение королеве, купцы и рабочие Норвича позже добровольно собрали 2 500 фунтов, чтобы выкупить для Филиппы «самую лучшую корону», которую она заложила в Кёльне, чтобы собрать деньги на шотландские войны.
Именно в то время, когда король Эдуард и шестнадцатилетний Черный принц (названный так потому, что, хотя он был блондином, как и все Плантагенеты, носил черные доспехи) сражались в битве при Креси в 1346
году, шотландцы во главе с королем Дэвидом Брюсом спустились с севера
и угрожали Англии. Филиппа исполняла обязанности регента в отсутствие короля, и «теперь была её очередь сражаться в королевской битве», и она не отступила. Она собрала свою армию у перекрёстка Невилла и, проехав среди мужчин на белом коне, призвала их «во имя любви к Богу храбро сражаться за своего короля». Они заверили её, как пишет Фруассар, что «они проявят себя даже лучше, чем если бы там был сам король». И началась битва. Через несколько часов всё кончилось. Шотландский король был схвачен, и его полностью разгромленные войска бежали обратно через границу. Филиппа снова была героиней для английского народа.
В результате военных успехов Филиппы, «в знак уважения к успешному полководческому искусству королевы, английские леди начали вести себя как воины». В моду вошли шляпки в форме рыцарских шлемов, и леди украшали себя кинжалами, инкрустированными драгоценными камнями. «Церковь готовила подходящие аргументы против такой моды, когда всякая гордость исчезла под натиском чумы, обрушившейся на Англию в 1348г».
Вторая дочь Филиппы, четырнадцатилетняя Джоанна, умерла одной из первых от этой Черной Лихорадки, которая выкосила большую часть населения Европы в последующие шесть месяцев. Согласно «Средневековой истории Кэмбриджа», треть всех англичан не пережила чуму.
Филиппа была матерью двенадцати детей – прекрасных, высоких (Лайонел и Эдмунд были почти семь футов в юношестве) и необычайно одарённых и умных. Восемь из них пережили её, включая её любимого Эдварда, принца Уэльского. Но ни один из них не занял трон Англии. Чародей Мерлин восемь веков назад предсказал, что ни один из детей Эдуарда и Филиппы не будет править. И Мерлин оказался прав. Эдвард Чёрный Принц, «учёный, элегантный и красивый, отмеченный знаком гения… из провансальских Плантагенетов (кельтов)» умер раньше своего отца; таким образом после смерти короля маленький сын Чёрного Принца, Ричард, стал королём Англии.
Филиппа умерла в 1369 году, пережив своё пятидесятилетие, и Фруассар, её министр и протеже, написал: «Я должен сказать о смерти самой обходительной, либеральной, любимой и благородной леди из всех когда-либо живущих, Леди Филиппы Энольтской, королевы Англии».
Филиппа была покровителем не только хроника Фруассара, но и, что примечательно, Чосера, который, как сообщается, так скорбел о её смерти, что удалился на покой и «не явился даже по случаю брака сестры своей жены с герцогом Ланкастерским (сыном Филиппы)». (Именно сын этого герцога впоследствии отобрал корону у юного Ричарда и основал дом Ланкастеров под именем Генри IV). Филиппа основала и содержала королевский колледж в Оксфорде и была покровительницей и пациенткой знаменитой Цицелии Оксфордской, выдающейся докторки своего времени.
Филиппа изгнала шотландцев из Англии, основала крупнейшие отрасли промышленности, приносящие богатство, - производство тканей и добычу угля, покровительствовала величайшим мужчинам и женщинам своего времени и основала колледж в Оксфорде. Но в странном средневековом сознании она больше всего запомнилась и отличилась тем простым фактом, что кормила своего сына, Чёрного Принца, грудью. Мадонна с младенцем в религиозном искусстве во время и после её жизни «писалась по образу Филиппы с маленьким принцем Уэльским у её груди». Филиппа была высокой, хорошо сложенной, и невероятно привлекательной в молодости; а младенец Эдвард был маленьким Геркулесом; «Удивительная красота этого младенца, его огромный размер, его светлая кожа и упругость его конечностей вызывали восхищение каждого, кто увидит его». Его до сих пор можно видеть в образе младенца Христа на многих витражах средневековых церквей и соборов Англии и материка на руках его матери, английской королевы Филиппы.
Странным совпадением является тот факт, что эта добрая королева, послужившая образцом для стольких изображений Девы Марии, умерла в годовщину Вознесения Богородицы на небеса, 15 августа. И подобно Марии, пишет Фруассар, «когда эта прекрасная леди, сделавшая так много добра и проявлявшая такое безграничное милосердие ко всему человечеству… испустила дух, его подхватили святые Ангелы и понесли к Небесам».
Королева Филиппа не застала затяжную болезнь своего любимого сына, Чёрного Принца, который умер «от водянки» семь лет спустя после матери. Её муж, Эдуард III, после ее кончины деградировал умственно и морально, растрачивая государственные деньги на свою любовницу Элис Перрерс и даже приказав всем бенефициарам своей королевы отдать Элис всё их имущество.
«Внимательный наблюдатель истории», - пишет Стрикленд, - «обязательно заметит, что при жизни королевы Филиппы, счастье, удача и даже респектабельность Эдуарда III и его семьи исчезли, а сцены раздоров, горя и безумия отвлекли двор, где она когда-то продвигала добродетель, справедливость и хорошо регулируемую щедрость».

Социальные реформаторки
Британии очень повезло с её королевами. Как правительницы или супруги монархов, они демонстрировали большую способность к правлению, чем короли, как отмечает Милл; и с незапамятных времен британские королевы были в авангарде борьбы за социальные и гражданские реформы. Английское общее право, на котором основана наша правовая система и которое является основой Билля о правах Соединенных Штатов, было впервые разработано и обнародовано королевой, кельтской королевой Мартией Пробой, правившей в Британии в III веке до н.э.
«Мартия Проба, Справедливая» - пишет Рафаэль Холинсхед, - «видела необходимость реформ во многих сферах и разработала законы, которые бретонцы после её смерти называли Постулатами Мартии. Альфред Великий распространил эти законы прекрасно обученной принцессы для восстановления могущества Англии. Джоффри Монмаус в XII веке так отзывался о Мартии: «После смерти короля Гителена, Мартия, благородная женщина, преуспевшая в искусстве, настолько же умная, насколько и практичная, правила целой страной… Среди многих прочих выдающихся её поступков, она использовала весь свой природный талант, чтобы создать закон, который был назван «Лекс Мартиана для бретонцев. Король Альфред перевёл его, как и другие законы. На языке саксов он назвал его Мерсийским Законом».
Таким образом, общее право, обычно приписываемое королю Альфреду Великому, первоначально было написано за тысячелетие до его правления кельтской королевой бретонцев, чье имя больше не фигурирует в энциклопедиях. Среди её значительных реформ, большинство без сомнения взятых из кельтских законов Брехона, было право на суд присяжных – понятие, незнакомое для римского права. Иронично, что идея равного суда присяжных, священная для современной юриспруженции и впервые провозглашённая женщиной, поначалу была недоступна женщинам. По сей день женщин Англии и США судят и приговаривают к смерти присяжные, которые не являются равными им по статусу. Только женщины получают больше закона, чем правосудия; но когда дело касается коллегии присяжных, женщина не получает ни законна, ни правосудия. Даже сегодня, женщины присяжные не преобладают на слушаниях по делам женщин, как это должно быть по закону.
Другая канувшая в забытье королева ранней Англии – Этельфлед, дочь того самого Альфреда Великого, который увековечил законы Мартии. После его смерти в 906 г. н.э. Альфред завещал своему сыну королю Эдварду королевство Уэссекское, а дочери Этельфлед – королевство Мерсии. Согласно Уильяму Мамлсбери, «Этельфлед на целое поколение подарила Мерсии самое рассудительное и продуктивное правление». «Англо=сакская хроника» приписывает ей строительство и заселение почти двух десятков городов, планирование военных операций, и полное отвоевание у датчан Лестера, Дерби и Йорка, которые были захвачены во времена короля Альфреда. Большинство своих побед она достигла мирным путём, согласно хронике, убеждением, а не силой. В год её смерти в 918 г. «все жители Йорка обещали, что они будут под её правлением. Но вскоре после уговора, она умерла, за двенадцать дней до летнего солнцестояния в Тарнуорте, на двенадцатый год её законного правления в Мерсии. И её тело похоронено в Глостере в восточной часовне церкви Святого Петра». Её брат Эдвард позже вторгся в Мерсию, и «и все люди, присягнувшие Этельфлед, подчинились ему… и дочь Этельфлед была лишена власти в Мерсии и доставлена в Уэссекс. Её звали Эльфвин». Так маленькая королева была свергнута коварным дядей Эдвардом, которые не смел вторгнуться в королевство во времена правления Этельфлед.
Этельфлед запомнилась замечанием, которое, как сообщает Уильям Малмсбери, она сделала при дворе своего отца Альфреда вскоре после своего замужества с Этельредом, ее будущим супругом в Мерсии. Когда её спросили, почему она отказалась обнять своего мужа, Этельфлед ответила, что «дочери короля не подобает поддаваться удовольствию, которое влечет за собой неприятные последствия». Однако её дочь Эльфвин является доказательством, что дочь короля всё же дала волю удовольствиям, повлёкшим за собой последствия.
Ещё была королева, пересмотревшая гражданские права англичан со времён нормандского завоевания. Норманны в XI веке привнесли в Англию Франко-христианскую правовую систему материка, гораздо менее демократичную и эгалитарную систему, чем у двух великих законодателей – кельтской Марсии и саксонского Альфреда. Англичане были недовольны ущемлением их свобод при перых двух Вильгельмах – Завоевателе и его сыне Руфусе. Последний, как сообщает Англо-сакская хроника, «ненавидел всех людей». Когда Вильгельм Руфус при неизвестных обстоятельствах был застрелен во время охоты в Новом Лесу, его младший брат, Генри, первый Норманн, родившейся на английской земле, вступил на трон как Генри I. Именно любовь этого короля к принцессе и его готовность поддаться ее влиянию привели к восстановлению древних свобод английского народа.
Этой принцессой была Матильда Шотландская, дочь саксонской наследницы Англии Маргариты Этелинг. Маргарита, после завоевания бежавшая из Англии вместе со своей матерью и братом, вышла замуж за Малькольма, противника Макбета, и, таким образом, стала королевой Шотландии. Она отправила свою старшую дочь Матильду, или Мод, в Уилтон, куда английская королевская семья на протяжении веков отправляла своих дочерей получать образование, и там Генрих увидел ее. После своего восшествия на престол он сразу попросил у Малькольма и Маргарет руки их дочери – и родители дали своё разрешение. Но Матильда безапелляционно отказала. Матильда хранила верность английским корням, и то, что её люди вынуждены были страдать под норманнским гнётом, глубоко оскорбляло её. Однако по настоянию своих родителей и в надежде, что она, как королева Англии, сможет облегчить угнетение своего народа, она в конце концов согласилась на предложение Генриха, при условии, что он как король пообещает «вернуть английскому народу их древние законы и привилегии, установленные королём Альфредом и ратифицированные королём Эдуардом Кающимся».
После торжественной клятвы Генриха выполнить эти условия, «дочь королевского рода Альфреда согласилась разделить с ним трон». Генрих немедленно отменил все жесткие гражданские законы, введенные его предшественниками, двумя Вильгельмами, и приказал издать сборник законов Альфреда и разослать его копии по всем городам Англии, «чтобы сформировать законную власть, удовлетворяющую нужны народа». После
этого первоначального акта доброй воли со стороны короля Генриха, принцесса Матильда вышла за него замуж 11 ноября 1100 года.
«Много хороших законов было издано в Англии благодаря Мод, Доброй Королеве», - пишет хроник Роберт Глосерский. Она добилась распространения регулярных социальных пособий на беременных женщин из бедных слоев населения и основала две бесплатные больницы для обездоленных - Сент-Джайлс-ин-Филдс и Крайст-Черч. Она отремонтировала и улучшила дороги и мосты по всей стране, которые пришли в упадок при норманнах. И, как пишет современный хроник:
Она усердно посещала больных и бедных,
Заключённых и беременных,
Посреди крайней нищеты
Повсеместно раздавала одежду, мясо и кров,
А вино и эль без сомнения предлагала,
Когда видела, что повсюду нужда.
Но кроме того, по словам Стрикленда, «благодаря этой королеве английского происхождения, английского образования и английского сердца мы можем видеть все конституционные блага, которыми эта свободная страна пользуется в настоящее время. Именно благодаря её влиянию Генрих даровал важные хартии, которые сформировали модель и прецедент для великого палладиума английского либерализма – Великой Хартии вольностей. И именно эта принцесса отказалась покинуть свой мрачный монастырь в Уилтоне и отдать свою руку самому красивому и образованному государю своего времени, пока она не добьется принятия справедливых и милосердных законов для своей страдающей страны, отмены тиранического введения комендантского часа и признания прав женщин».
Эта добрая королева, многим поколениям англичан известная как Святая Мод, умерла в 1118 г., в 41 год. Вместе с ней умерли и многие с таким рудом добытые блага, которые она создала для своего народа. После ее смерти Генрих вернулся к норманнскому тираническому типу правления – типу своего отца и брата. Во время царствования короля Джона, сто лет спустя после времени Доброй Королевы Мод, когда искали свод законов Генриха и Матильды, удалось найти только один экземпляр. «Считалось, что после смерти своей королевы Генрих I уничтожил все копии, до которых смог добраться, о чём сожалел в последние годы. На оставшейся копии в рамке была Великая Хартия вольностей».
Так, Великая Хартия вольностей эта выдающаяся веха в развитии человечества, подобно английскому общему праву, была прямым потомком Постулатов Мартии – кельтской королевы, через Альфреда Великого, Эдарда Кающегося и «сборник» Генриха и Матильды. И конечным источников Постулатов Мартии были законы Брехона античных Кельтов, провозглашавшие лидерство свободы и справедливости. Согласно Англо-саксонской хронике и генеалогиям, включенным в издание Дороти Уайтлок, в королевской саксонской линии Альфреда было много кельтской крови, как и у его прямого потомка, Матильды. Таким образом, все потомки Матильды унаследовали от нее кельтские гены. В английскую королевскую линию влилось больше кельтской крови, когда дочь Матильды, императрица Матильда, вышла замуж за Джеффри Плантагенета, «провансальского кельта». Сын Джеффри и младшей Матильды, ставший Генрихом II в 1154 году, был, таким образом, в большей степени кельтом, чем нормандцем или саксонцем, как и все «золотые» Плантагенеты.
Кельтское влияние оставалось силой, с которой приходилось считаться, и кельты ни тогда, ни сейчас ни в коем случае не были мертвым или вымирающим народом.

Переводчица: Виктория Сушко @ToriBlack23

Авторка: Э.Гулд