Каждое изменение в отношениях

между полами сопровождалось

кровавыми событиями –

И. Я. Бахофен

Потребность наказывать
Мужчина настолько привык за долгие века женского господства к мысли о своей неполноценности, что в его подсознании накопилась неугасаемая обида на женщин. С того времени, когда ему впервые было разрешено замещать королеву, когда он был вынужден носить искусственные груди и женскую одежду, чтобы властвовать, мужчина боялся женщину и ненавидел её. Его ненависть привела к санкционированному законом и обычаем систематическому кодексу жестокости в отношении женщин - жестокости, которую он никогда не подумал бы применить к представителям своего пола. "Строгость патриархальной системы указывает на более раннюю систему, которую необходимо было побороть и подавить", – говорит Бахофен.
После патриархальной революции, когда мужчины осознали свое физическое превосходство, их реакция оказалась предсказуемой. Они постарались стереть все следы своего предыдущего рабского состояния и дать женщинам "попробовать их собственное лекарство". Попытки скрыть свое первоначальное подчинение приняли форму не только переписывания истории и уничтожения всех записей, которые нельзя было интерпретировать с маскулистской точки зрения, но и насаждения норм физического насилия в отношениях между мужчинами и женщинами. Резкое желание отомстить своим бывшим хозяевам привела к сексуальному садизму, который определял отношение мужчин с женщинами в последующие века и даже был признан "естественным" и "нормальным" психологами-мужчинами.
В патриархальном законе сексуальное насилие над мужчиной является гораздо более серьёзным преступлением, чем злоупотребление им в отношении женщины. Так, в 1969 году во Франции молодая женщина была осуждена за "соблазнение" молодого человека. Но сколько мужчин в современной истории были наказаны или хотя бы привлечены к суду за соблазнение молодой женщины? "Снисходительность, с которой судят соблазнителя девушки," – пишет Эдвард Вестермарк, – "резко контрастирует с моральным осуждением его несогласной жертвы" и с "жестокостью, с которой наказываются подобные нападения на мальчиков". "Разве соблазнение юноши действительно навлекает на жертву гораздо более ужасные последствия, чем соблазнение девушки," – спрашивает он, – "чтобы оправдать огромную разницу в отношении к соблазнителю?" В Европе до недавнего времени соблазнителя мальчика казнили через повешение, тогда как соблазнение девушки считалось очаровательным маленьким грехом, которым можно было открыто хвастаться "Даже несмотря на то, что поведение соблазнителя могло нанести девушке рану на всю жизнь [не говоря уже о смертельной]". Различие, конечно, в поле жертвы. В иудейско-христианских верованиях тело мужчины является храмом Божьим, в то время как тело женщины – это объект, созданный для эксплуатации мужчиной. В начале 20 века, когда просвещённая нация Франции объявила изнасилование тяжелым преступлением, Энтони Лудовичи в Англии осудил этот закон как "положительно безжалостный". Он умолчал о бесчеловечном акте принуждения к сексу и его последствиях как о чём-то неважном. Ведь зачем ещё, в самом деле, были созданы женщины?
"Наше современное цивилизованное общество," – пишет Георг Зиммель, – "это целиком мужская цивилизация: государство, законы, мораль, и религия, созданы мужчинами для мужчин". "Сексуальная мораль," – добавляет Маргарет Сэнгер, – "была установлена мужчинами исключительно, чтобы держать женщин в рабстве" и использовать женщин в качестве инструментов мужских прихотей. Таким образом, "Любая попытка со стороны женщин жить для себя была атакована как 'аморальная' этими эгоистичными институциями".
"Пока физическая любовь остается любимым развлечением мужчины," – описывает свои наблюдения Мари Вулстонкрафт, – "он будет стараться порабощать женщин... Однако как сильно мужчины желают унизить женщин, пол, от которого мужчины получают главное удовольствие жизни".
"За настойчивостью мужчины на факте мужского превосходства," –говорит Эрик Эриксон, – "стоит многовековая зависть к женщинам". "Осознание, что догма о женской неполноценности произошла из-за бессознательной мужской зависти к женщинам," – говорит Хорни, – "могло прийти к нам только после возникновения сомнений в истинности факта [о женской неполноценности]. За убеждением о женской неполноценности лежит очень мощный... побуждающий... импульс... к принижению женщин". "Однако," – продолжает Хорни, – "у мужчины есть очевидные стратегические причины скрывать свой страх и зависть к женщинам; он также пытается всеми силами отрицать это даже перед самим собой... Облегчение находится в презрении к женщинам, которое мужчины часто демонстративно проявляют в своей речи и отношении... Этот способ преодоления страха имеет специальное дополнительное преимущество: он помогает поддерживать его мужское эго, которое находит бОльшую угрозу в признании страха перед женщинами, нежели перед мужчинами". Он также находит убежище в гигантском маскулистском мифе о женском мазохизме (см. Главу 21) и в успокаивающей эго небылице о "зависти женщин к пенису".

Зависть к пенису против зависти к матке
Термин "зависть к пенису" принадлежит Зигмунду Фрейду. Его теория о "комплексе кастрации", от которого, предположительно, страдают все женщины, несколько десятилетий принималась за чистую монету, как психологами, так и обычными людьми. Но вскоре стали слышны и другие мнения. Великие психологини-постфрейдистки Хорни, Юнг, Рейк, Гарольд Келман и Грегори Зильбург исследовали множество женщин, чего не сделал основатель психоанализа, и убедились, что "зависть к пенису" — это плод воображения Фрейда. "В противоположность убеждению Фрейда", — писал Фромм, — "есть более весомые основания для вывода о зависти к беременности у мужчин, чем о зависти к пенису у женщин".
В своей книге о Фрейде Фромм отмечает: "Предубеждения Фрейда против женщин — это предрассудки мужчины, жаждущего доминировать из-за своего страха перед женщинами". Из-за своей сильной и непреодолимой потребности "поместить женщин в низшую категорию, … он смотрел на них как на кастрированных мужчин, всегда завидующих последним", и прежде всего наличию пениса, который для Фрейда являлся символом мужского превосходства. Насчет убеждений Фрейда о женщине, как о кастрированном мужчине Эрик Эриксон отмечает, что Фрейд, должно быть, не имел понятия о матриархальных истоках цивилизации, и "упустил целый пласт бессознательной памяти о матриархате у мужчин".
"Фрейд", — пишет Гарольд Келман, — "был воспитан в традиционной еврейской семье, где мужчина был царь и бог, а на женщин смотрели как на низший сорт", всего лишь как на спутниц для мужчин, созданных только для того, чтобы служить и подчиняться. Таким образом, его идея о "зависти к пенису" была основана не на исследованиях, а просто на его убеждении, что ни одно здравомыслящее существо не удовлетворится женской судьбой, поэтому каждая здравомыслящая женщина должна мечтать стать мужчиной, а следовательно иметь пенис. Фрейд утверждал, что зависть к пенису рождалась у маленьких девочек в крайне нежном возрасте и омрачала всю оставшуюся жизнь "искалеченной" этим осознанием ребенка.
До того, как мы перейдем к научным фактам по этому предмету, давайте для начала спросим: как много хорошо воспитанных девочек вообще знают о пенисе у людей? У некоторых женщин даже не было великой привилегии узреть пенис до самой первой брачной ночи, хотя у тех девочек, живущих с младшими братьями, такая возможность появлялась раньше. Какой нормальный человек, в самом деле, мог бы позавидовать жалким маленьким штучкам у мальчиков? Симона де Бовуар записала воспоминание о своем первом взгляде на пенис мальчика — ее слегка затошнило, как при виде чего-то довольно отвратительного, "вроде бородавки". Другие женщины свидетельствовали о более сильном отвращении, как при лицезрении ужасного уродства.
Исследования женской психологии, проведенные Рейком, привели его к выводу: "У нас есть хорошее психологическое доказательство того, что это зрелище... приводит к первым проявлениям женского тщеславия!" Маленькая девочка чувствует, что ее тело более эстетически красиво, чем тело мальчика, и что ее интимные органы гораздо менее отвратительны, хотя и менее удобны на пикнике. Хорни говорит о том же самом: "Невыгодное положение [при мочеиспускании] для женщин существует только на прегенитальной стадии развития. На генитальной стадии преимущество отсутствия пениса очевидно", так как сексуальная активность женщины не зависит от прихоти органа, который она не может контролировать. "Женская способность к коитусу и наслаждению им определенно не меньше, чем мужская".
Грегори Зильбург писал, что мужская зависть к матке гораздо древнее и фундаментальнее женской зависти к пенису. По словам Хорни, "Когда начинаешь заниматься психоанализом мужчин после долгого периода работы с женщинами, как я и сделала, удивляешься силе их зависти по отношению к женщинам". "Не примечательно ли, … как редко признается факт мужской тайной зависти и страха перед женщинами? Еще более интересно то, что сами женщины так долго этого не замечали!"
Психологическое ядро этого ужаса перед женщинами лежит в том факте, что "во время полового акта с проникновением мужчине приходится вставлять свои гениталии в женское тело, оставлять ей свое семя, что интерпретируется как передача женщине своей жизненной силы, точно так же, как потеря эрекции после соития видится как потеря силы из-за женщины".
Пенис — это единственная мышца, которую человек не может сгибать. Еще это единственная конечность, которой невозможно управлять. Как бы ни была сильна воля мужчины, пенис встает и падает сам по себе. Мужчина не может его контролировать. Этот важнейший и тщательно оберегаемый орган, так необходимый для мужской самооценки и удовольствия, — что-то отдельное от самого мужчины, со своей таинственной жизнью и собственной волей. Сам по себе факт обладания внешним органом, который кажется совершенно не связанным с мозгом, обескураживает и унижает. Хуже того, кажущееся повиновение пениса низшему существу — женщине, влияет на мужское чувство собственного достоинства. Он встает при виде или даже при одной мысли о женщине. Беспомощность мужчины из-за невозможности контролировать свою обожаемую собственность, свой пенис, вызывает в нем ярость и желание наказать пол, у которого есть такая власть на тем, "что ему принадлежит".
У женщины нет такого вызывающего отростка. Ее клитор, часто приравниваемый к рудиментарному пенису, очевидно дан исключительно для женского удовольствия. В отличие от пениса, он не имеет отношения ни к мочеиспусканию, ни к размножению. Клитор не имеет никаких целей кроме сексуального удовольствия и не причиняет женщине дискомфорт. Мужчина отвергает женскую независимость от ее "пениса", клитора с единственной функцией, и свою зависимость от многофункционального полового члена. Ему кажется, что при создании мужчины природа проявила скупость и строгую экономию, а женщину роскошно одарила.
В наше время в цивилизованном обществе зависть к клитору или зависть к матке, приняла скрытую еле заметную форму. Постоянное мужское желание унизить женщину, отрицать ее равные права, преуменьшить ее достижения — все это выражение врожденного страха и зависти. В более ранние времена, где инстинктивный ужас и трепет перед женщиной еще не обернулись страхом и ненавистью, мужчины стремились имитировать то, чего боялись. "Основная тема [мужской] инициации", — пишет Маргарет Мид, — "состоит в том, что женщины… хранят тайные знания, и что мужчины, возможно, не нужны". Таким образом, "мужчина нашел способ компенсировать свою базовую неполноценность", имитируя женские функции.
В предыдущей главе мы предоставили краткий обзор свидетельств мужской зависти к женщинам. Мы не знаем сопоставимых свидетельств зависти к пенису в истории или в легендах, никаких священных ритуалов, основанных на имитации женщиной функций мужчины, ни одного случая, когда женщины стремились бы изуродовать свои гениталии, чтобы они походили на мужские, и ни одного спектакля, в котором женщины притворялись, что производят семенную жидкость, как мужчины притворялись менструирующими. Сексуальная зависть - исключительно мужское явление.

Женское обрезание
Зависть современного мужчины к матке проявляется сильнее всего в его ненависти к женскому сексуальному удовольствию. Знаменитый спор Геры и Зевса о том, кто же получает более сильное наслаждение от секса, был разрешен стариком Тиресием, который, успев побывать и мужчиной, и женщиной, как нельзя лучше подходил для роли судьи в этом вопросе. Он, недолго думая, согласился с Зевсом — женское удовольствие в десять раз превосходит мужское.
Мужчинам не нравится мысль о женщине, наслаждающейся сексом, потому что для них она обозначает крамольную идею: возможно, мужчина создан для женского удовольствия, а не женщина — для мужского удобства, как подсказывало его эго. Именно эти грызущие сомнения подтолкнули мужчин к "своего рода мести — на множество веков сделать женщину своей рабыней".
Простой факт был и остается фактом — маскулист противостоит необходимости хоть что-то делить с женщиной, даже секс. Таким образом, мы видим парадокс: патриархальный мужчина рассматривает женщину как не более, чем сексуальный объект, и одновременно стремится отрицать хоть какое-то сексуальное удовольствие для нее. Значимое отличие: в матриархальных обществах "ублажают" женщину, а в патриархальных "берут" ее!
Какое-то время назад, в поздние годы патриархальной революции, какой-то фанатик-патриарх изобрел метод искоренить женское сексуальное удовольствие, не затрагивая мужское. Если, по словам Аристотеля, клитор есть трон женского удовольствия, тогда надо его устранить! Изобретение клиторэктомии, или «женского обрезания», приписывается Гигу, царю Лидии. Но, так как в его время, Лидия оставалась матриархальной (Гиг занял трон, убив консорта королевы, и, по ее настоянию, как пишет Геродот, сам женился на ней), это авторство представляется сомнительным. Гораздо более правдоподобна мусульманская легенда о том, что Агариь, наложница Авраама и мать Измаила, стала первой жертвой женского генитального увечья. Вероятно, что это было семитское изобретение, так как до сих пор арабы продолжают быть его энтузиастами. "Сын необрезанной матери" — это серьезнейшее оскорбление, какое только может араб нанести другому арабу.
В арабском обществе "причины" практиковать женское генитальное увечье так же многочисленны, как и для мужского обрезания в древности. Главная причина – сохранение женского целомудрия. Необрезанные женщины, по мнению арабов, гиперсексуальны и склонны к разврату и неверности. Впрочем, сэр Ричард Бертон, хорошо знавший арабское общество 19 века, утверждал, что женщина с удаленными клитором и половыми губами становится более похотливой, но ей гораздо тяжелее получить удовлетворение. "Моральный эффект от женского обрезания любопытен", — пишет Бертон, — "уменьшая накал страсти, он порождает распутство разума, гораздо худшее, чем телесная распущенность".
Предотвращение пылкости - еще одна причина женского обрезания. В некоторых кругах считается, что оргазм у женщин препятствует зачатию, поскольку жар ее страсти разрушает сперму. "Она сжигает", — пишет Дэвенпорт, — "и как бы высушивает сперму, полученную ею от мужчины, и если по случайности ребенок зачинается, то он будет плохо сформирован и не останется в материнском чреве девять месяцев".
Диковинное оправдание этой практики заключается в том, что у женщин Египта, Аравии, Абиссинии и прилегающих районов клитор вырастает настолько большим, что мешает соитию. "Из-за климата или по какой-то другой причине, среди них преобладает, как правило, определенная непропорциональность", — пишет Дэвенпорт, цитируя некоего Брюса в его "Путешествиях по Абиссинии", — "клитор, если ему позволить расти без обрезания, становится длинным, как гусиная шея," — продолжает он, — "и люди пытались исправить это уродство путем ампутации излишков".
Когда христианские миссионеры запретили коптам обрезать дочерей, пишет Дэвенпорт, — "обращенные в веру повиновались. Но, когда девочки выросли, мужчины решили, что, женившись на коптских женщинах, подвергнут себя весьма неприятным неудобствам, и вступили в брак со свободными от запрета на обрезание еретичками, с кем и впали в ересь". "Таким образом, миссионеры, найдя невозможным дальнейшее увеличение числа их паствы, представили это дело на суд коллегии кардиналов в Риме. Они восприняли это как важный вопрос, каковым он и был, и послали уполномоченных, чтобы те составили отчет о положении дел. По возвращении в Рим послы заявили, что жаркий климат или другие подобные причины действительно изменили формирование женского клитора таким образом, чтобы препятствовать необходимости, ради которой был учрежден брак. Коллегия, получив этот доклад, постановила: женский недостаток, вредящий браку, должен быть устранен всеми средствами, так что католички, а также коптские и другие египетские женщины с тех пор подвергаются эксцизии".
Переразвитие клитора встречается не только у женщин Египта и Аравийского полуострова, как показывает случай, записанный в 1789 году в Париже.
"Мужчина был премного удивлен в свою первую брачную ночь. Нежно лаская обнаженную персону своей невесты, он почувствовал некий член, настолько же твердый как его собственное мужское естество. В превеликом смущении он встал с ложа, воображая, что был околдован, или что над ним была проделана шутка — подменить возлюбленную супругу на брачном ложе мужчиной. Однако, как только он зажег свет, то узнал лицо своей жены, которая ласково звала его вернуться в постель… Бросив взгляд на срамные места жены, мужчина увидел пенис такой же крепкий и длинный, как и свой собственный. На расспросы мужа, она, как можно деликатнее в сложившихся обстоятельствах, сообщила, что, по ее мнению, в этих краях все женщины сформированы так же, как она сама. Она снова умоляла его вернуться в постель, и, преодолевая удивление и недоумение, муж возобновил свою любовную атаку, но обнаружил, что его половые органы отказывают ему в помощи. К его еще большему удивлению, новообретенная жена перевернула его под собой, и в результате странной метаморфозы мужчина стал как бы женщиной, а женщина сыграла роль одного из представителей мужского пола... " Дэвенпорт не сообщает, чем закончилась эта унизительная брачная ночь. На этом завершилась его цитата из "Анналов Медицинских и Психологических" 1789 года. Еще одна причина для женского генитального увечья — это предотвращение "насилия одних женщин над другими". Т. Белл пишет: "Он [клитор] иногда достигает поразительных размеров, и мы имеем записанные доказательства того, что женщины с большими клиторами соблазняли юных девочек… Именно, чтобы избежать таких неестественных связей, азиатские народы, особенно арабы, имеют обычай удалять клитор".
Все это интересные, но не убедительные причины. Основная и истинная цель калечения вульвы — мужская зависть и садизм, стремящийся наказать женщину только за то, что она женщина. Операция производится на маленьких арабских девочках в начале пубертата — клитор и внутренние половые губы иссекаются до кости острым лезвием. Это гораздо более опасная, болезненная и кровавая операция, нежели мужское обрезание, и не преследует никакой другой цели, кроме как отказать девочке в ее будущем сексуальном наслаждении.
Так, эта операция — всего лишь патриархальная форма мести за женское сексуальное превосходство. Это подтверждается фактом: она чаще всего производится именно в странах, где наиболее долго царил бескомпромиссный патриархат, то есть у семитских народов. Евреи, до создания Республики Израиль, отрицали, что практиковали увечье дочерей, но доказательства говорят об обратном. Ричард Бертон утверждает, что такой ритуал практиковался евреями до времен Ребе Гершома (1000 год н.э.), который осудил его как скандально неприемлемый. Бертон пишет: "Я полагаю, что это до сих пор является правилом среди отдаленных племен евреев. Этот обряд является надлежащим дополнением к мужскому обрезанию, выравнивая чувствительность гениталий, снижая ее в равной степени у обоих полов: необрезанная женщина испытывает оргазм гораздо раньше и чаще, чем обрезанный мужчина, и частые соития могут нанести вред ее здоровью". Это были слова супер-самца сэра Ричарда от лица всех патриархальных мужчин. Он волновался вовсе не о женском здоровье, а только лишь о несправедливо превосходящем женском удовольствии от секса. Он сам замечает, что его знакомые обрезанные женщины были почти неспособны получить оргазм, из-за недостижимости которого вдвойне к нему стремились.
Сэр Ричард Бертон предоставляет нам живое свидетельство от первого лица, каковы последствия женского обрезания у арабок: "У всех проституток Эдена половые губы и клиторы полностью удалены, а на коже видны шрамы и следы грубых швов".
Зашивание было призвано гарантировать невинность девочек и незамужних женщин. После отрезания клитора и половых губ, специалистка по обрезанию "затем сшивает оставшиеся части тела иглой и кожаной нитью, вставляя маленькую трубочку, чтобы сформировать отверстие для отхождения мочи. К браку жених готовится около месяца, насыщаясь говядиной, молоком и медом, поскольку, если он сможет распечатать невесту своим собственным природным орудием, то докажет свое могущество. Если не удастся, то он сделает попытку пенетрации пальцами, и в случае неудачи, как последнее средство достанет нож и разрежет тело невесты. Ее страдания, очевидно, невероятно велики". Мы можем подозревать, что последнее утверждение воплощает целиком причину жестокого варианта "женского обрезания", практикуемого в некоторых местах Востока: мужской садизм в соединении с сексуальной завистью.
Итальянский антрополог Мантегацца писал в 1885 году, что в Египте женское "обрезание" практикуется, поскольку "египетские мужчины не заботятся ни о каком чувственном участии женщины в соитии. Поэтому обрезанные женщины остаются с навеки неудовлетворенным желанием получить удовольствие… Трудно представить себе форму эгоизма более изощрённую, когда задумываешься о том, что любовь – это радость, предназначенная для двоих, и что подавление в акте удовольствия партнерши – жестокое и варварское действие, представляющее собой вид изысканного извращенного наслаждения, которое нужно оплатить по баснословным ставкам".

Переводчица: Ада Раева

Редакторка: Меледина Лера

Авторка: Э.Гулд