Мужская экзистенция как эталон. Андроцентризм в фемсреде.
Вслед за авторкой статьи «Феминизм и антропоцентризм» также хочу высказаться о проблеме андроцентризма у феминисток.
Андроцентризм в фемсреде может иметь разные выражения, но, главным образом, он сказывается в том, как феминистки отрицают разницу между полами и считают патриархальный образ «человека», то есть мужскую экзистенцию, единственно возможной.
Часто можно увидеть, как феминистки болезненно реагируют на любые утверждения об отличии женщин от мужчин, даже если речь о женском превосходстве. Они начинают отрицать, что какие-либо женские отличия могут быть превосходством, и доказывают, что существенных отличий между полами нет и «женщины такие же люди как мужчины».
Либо феминистки могут вполне отрицательно отзываться о мужчинах, но при этом они пренебрежительно относятся к женской истории, женской физиологии и т.д.
Все это говорит о принятии мужской экзистенции за эталон «человека» и ориентации на него.
Мужская экзистенция или мужская субъектность заключается в противопоставлении себя всему остальному миру и постоянном самоутверждении, то есть доказывании своей отличной от всей живого сущности с помощью агрессивных действий.
Мужская субъектность – это необходимость постоянно показывать и доказывать, что ты выше всех остальных существ, ты всегда действуешь, но никому не даешь производить действие над собой.
Отсюда культ физической силы, крупных размеров (как психзащита от предполагаемой опасности), постоянные восхваления своих силовых «преимуществ». Отсюда архетип мужчины-героя, мужчины-творца и изобретателя, мужчины-убийцы. Он борется, манипулирует, крутит винтики, убивает – он действует, «преобразует», объективирует отчуждаемую от себя среду и все, что в ней, и поэтому он победитель. В этом заключается его «человеческое» достоинство.
Это патриархальный маскулинный образ «человека» и на нем построена МГС.
МГС-ная субъектность всегда имеет теневую сторону – страх быть объектом, быть жертвой, тем, над кем производят действие. Этот страх первичен, он и запускает механизм психзащиты в виде агрессии и контридентификации с другими существами. Чувство собственной объектности и связанный с этим страх и стыд постоянно требуют вытеснения. Кто-то должен брать на себя эту роль, как бы оттеняя мужчин, подчеркивая их «величие». На этом основана мизогиния и социализация женщин в патриархате. Женщин обучают принимать на себя роль объекта, жертвы, чтобы этим эмоционально обслуживать мужчин.
Дуальное позиционирование «субъект-объект» переполняет культуру. Мы не можем практически нигде разглядеть альтернативу. Мужчина-герой, мужчина-изобретатель, мужчина-завоеватель, мужчина-насильник – история, литература, искусство, СМИ в разных вариациях преподносят одну и ту же маскулинную экзистенцию как образ «настоящего человека». Либо ее противоположность – образ жертвы, низшего существа, ассоциация с которым призвана вызывать отвращение и стыд.
И женщины становятся заложницами этого дуализма.
Женщины не имеют представления о собственной, отличной от маскулинной, субъектности вне рамок этого дуализма. «Женскость» у многих прочно ассоциируется как раз с тем, что в патриархате маркировано как низший объект И по этой причине многие женщины пытаются всячески доказать свое обладание маскулинными чертами, надеясь добиться таким образом общественного признания.
Поэтому так много даже среди феминисток тех, кто уничижительно отзывается о женской физиологии, в частности о способности женщин к рождению, а также в целом распространяет убеждения в природной женской слабости, хрупкости и т.д.
Также многие феминистки отказываются признавать такие женские качества как эмпатия, ответственность, способность к самоконтролю женским превосходством над мужчиной, так как данные качества в патриархате связываются со слабостью – «настоящий человек» не имеет таких «недостатков», он просто использует других.
Главные отличительные женские особенности – способность к репродукции, и определенные психологические черты для многих женщин признаки объекта, что является следствием упорного навязывания данных убеждений со стороны патриархальной культуры.
Ряд феминисток настаивают на том, что женская эмпатия социально сконструирована, что это следствие ЖГС, и поэтому с ней надо бороться, культивируя психопатические, маскулинные черты.
Также очень многие негативно реагируют, когда в каком-либо контексте обобщают женский пол и самок животных, так как животные по патриархальной доктрине – низшие существа и объекты для «человека», и сравнение с ними оскорбительно.
Принятие мужской экзистенции - часть коллективной идентификации с патриархатом, оно вредит и ослабляет феминисток, не дает увидеть корень проблемы – истинное различие между женщиной и мужчиной. Из-за чего может смещаться фокус от борьбы с патриархатом на какие-то иные цели, в частности, гендерное равноправие и т.д.
Мужская субъектность, как было сказано выше, – дуалистическая. Чтобы позиционировать себя «деятелем» надо обязательно иметь низший объект для контридентификации. Подражание мужской субъектности неизбежно приводит к повышению враждебности в женской среде.
Женщины должны посмотреть на себя своими глазами и на мужчину, как на производное от женского пола.
Следует понять, что чувство собственной объектности, чувство страха и неполноценности - это изначально мужские чувства.
Если бы не патриархальная культура, которая внедряет эти установки и которая является отражением психологии своих устроителей, женщины никогда бы не испытывали ничего подобного и не относились бы с пренебрежением к собственному полу.
Постоянное противопоставление субъектности и объектности - порождение мужской психики.
Мужчин производят, создают женщины; мужчины по умолчанию не властны над своим существованием и играют ничтожно малую роль в жизни людинь.
Сколько бы памятников мужчины себе ни поставили и как бы себя ни превозносили, ничто не даст им забыть, что биологически они недоженщины и что они не владеют своим существованием.
Поэтому мужчины постоянно мечутся между своей уязвленностью и жаждой доказать всему миру свою «значимость».
Нам необходимо собственное понимание своей экзистенции.
Женщина — это первоначало, творительница жизни и смыслов, целостное совершенное существо.
Женщины — это и есть человеческий вид, и развитая эмпатия его неотъемлемое качество.
Эмпатия — это не добродушие, мягкость и жалостливость как ошибочно полагают многие. Эмпатия – это способность к осознанному сопереживанию, идентификации с другими существами. Без этого женского качества, а также без развитых коммуникативных навыков, не было бы человеческого сообщества.
Эмпатия и коммуникабельность развиты у мужчин значительно слабее, чем у женщин, что только подчеркивает их вторичность и прикладное значение их пола.
Патриархальный образ «человека», таким образом, антибиологичен, потому что в числе его качеств по факту нет отличительных человеческих черт, а только антисоциальные.
Существует убеждение, что женщинам не свойственна агрессия. Но это не так. Женщины не импульсивны, потому что ответственны и способны к самоанализу, но здоровая защитная агрессия как таковая свойственная женскому полу и никак не противоречит эмпатии.
Совершенно естественно одновременно сопереживать участницам своей группы и стремиться защищать свое сообщество. Можно любить своих и быть жестокой с чужими - теми, кто посягает на свободу и независимость.
Главное здесь - четко определить кто свои, а кто чужие и перестать идентифицироваться с врагами.
Таким образом, женщины и мужчины – не одно и то же, и женщинам никогда не следует обобщать себя с мужчинами, а тем более доказывать, что они «ничем не хуже».
Патриархальный образ «человека» не имеет отношения к человечности как таковой. Это плод мужской психики, нарциссическая конструкция, призванная компенсировать мужское чувство неполноценности.
Женщины обладают своей уникальной идентичностью и должны ориентироваться на нее.
Авторка: Возвращение Силы и Власти
Андроцентризм в фемсреде может иметь разные выражения, но, главным образом, он сказывается в том, как феминистки отрицают разницу между полами и считают патриархальный образ «человека», то есть мужскую экзистенцию, единственно возможной.
Часто можно увидеть, как феминистки болезненно реагируют на любые утверждения об отличии женщин от мужчин, даже если речь о женском превосходстве. Они начинают отрицать, что какие-либо женские отличия могут быть превосходством, и доказывают, что существенных отличий между полами нет и «женщины такие же люди как мужчины».
Либо феминистки могут вполне отрицательно отзываться о мужчинах, но при этом они пренебрежительно относятся к женской истории, женской физиологии и т.д.
Все это говорит о принятии мужской экзистенции за эталон «человека» и ориентации на него.
Мужская экзистенция или мужская субъектность заключается в противопоставлении себя всему остальному миру и постоянном самоутверждении, то есть доказывании своей отличной от всей живого сущности с помощью агрессивных действий.
Мужская субъектность – это необходимость постоянно показывать и доказывать, что ты выше всех остальных существ, ты всегда действуешь, но никому не даешь производить действие над собой.
Отсюда культ физической силы, крупных размеров (как психзащита от предполагаемой опасности), постоянные восхваления своих силовых «преимуществ». Отсюда архетип мужчины-героя, мужчины-творца и изобретателя, мужчины-убийцы. Он борется, манипулирует, крутит винтики, убивает – он действует, «преобразует», объективирует отчуждаемую от себя среду и все, что в ней, и поэтому он победитель. В этом заключается его «человеческое» достоинство.
Это патриархальный маскулинный образ «человека» и на нем построена МГС.
МГС-ная субъектность всегда имеет теневую сторону – страх быть объектом, быть жертвой, тем, над кем производят действие. Этот страх первичен, он и запускает механизм психзащиты в виде агрессии и контридентификации с другими существами. Чувство собственной объектности и связанный с этим страх и стыд постоянно требуют вытеснения. Кто-то должен брать на себя эту роль, как бы оттеняя мужчин, подчеркивая их «величие». На этом основана мизогиния и социализация женщин в патриархате. Женщин обучают принимать на себя роль объекта, жертвы, чтобы этим эмоционально обслуживать мужчин.
Дуальное позиционирование «субъект-объект» переполняет культуру. Мы не можем практически нигде разглядеть альтернативу. Мужчина-герой, мужчина-изобретатель, мужчина-завоеватель, мужчина-насильник – история, литература, искусство, СМИ в разных вариациях преподносят одну и ту же маскулинную экзистенцию как образ «настоящего человека». Либо ее противоположность – образ жертвы, низшего существа, ассоциация с которым призвана вызывать отвращение и стыд.
И женщины становятся заложницами этого дуализма.
Женщины не имеют представления о собственной, отличной от маскулинной, субъектности вне рамок этого дуализма. «Женскость» у многих прочно ассоциируется как раз с тем, что в патриархате маркировано как низший объект И по этой причине многие женщины пытаются всячески доказать свое обладание маскулинными чертами, надеясь добиться таким образом общественного признания.
Поэтому так много даже среди феминисток тех, кто уничижительно отзывается о женской физиологии, в частности о способности женщин к рождению, а также в целом распространяет убеждения в природной женской слабости, хрупкости и т.д.
Также многие феминистки отказываются признавать такие женские качества как эмпатия, ответственность, способность к самоконтролю женским превосходством над мужчиной, так как данные качества в патриархате связываются со слабостью – «настоящий человек» не имеет таких «недостатков», он просто использует других.
Главные отличительные женские особенности – способность к репродукции, и определенные психологические черты для многих женщин признаки объекта, что является следствием упорного навязывания данных убеждений со стороны патриархальной культуры.
Ряд феминисток настаивают на том, что женская эмпатия социально сконструирована, что это следствие ЖГС, и поэтому с ней надо бороться, культивируя психопатические, маскулинные черты.
Также очень многие негативно реагируют, когда в каком-либо контексте обобщают женский пол и самок животных, так как животные по патриархальной доктрине – низшие существа и объекты для «человека», и сравнение с ними оскорбительно.
Принятие мужской экзистенции - часть коллективной идентификации с патриархатом, оно вредит и ослабляет феминисток, не дает увидеть корень проблемы – истинное различие между женщиной и мужчиной. Из-за чего может смещаться фокус от борьбы с патриархатом на какие-то иные цели, в частности, гендерное равноправие и т.д.
Мужская субъектность, как было сказано выше, – дуалистическая. Чтобы позиционировать себя «деятелем» надо обязательно иметь низший объект для контридентификации. Подражание мужской субъектности неизбежно приводит к повышению враждебности в женской среде.
Женщины должны посмотреть на себя своими глазами и на мужчину, как на производное от женского пола.
Следует понять, что чувство собственной объектности, чувство страха и неполноценности - это изначально мужские чувства.
Если бы не патриархальная культура, которая внедряет эти установки и которая является отражением психологии своих устроителей, женщины никогда бы не испытывали ничего подобного и не относились бы с пренебрежением к собственному полу.
Постоянное противопоставление субъектности и объектности - порождение мужской психики.
Мужчин производят, создают женщины; мужчины по умолчанию не властны над своим существованием и играют ничтожно малую роль в жизни людинь.
Сколько бы памятников мужчины себе ни поставили и как бы себя ни превозносили, ничто не даст им забыть, что биологически они недоженщины и что они не владеют своим существованием.
Поэтому мужчины постоянно мечутся между своей уязвленностью и жаждой доказать всему миру свою «значимость».
Нам необходимо собственное понимание своей экзистенции.
Женщина — это первоначало, творительница жизни и смыслов, целостное совершенное существо.
Женщины — это и есть человеческий вид, и развитая эмпатия его неотъемлемое качество.
Эмпатия — это не добродушие, мягкость и жалостливость как ошибочно полагают многие. Эмпатия – это способность к осознанному сопереживанию, идентификации с другими существами. Без этого женского качества, а также без развитых коммуникативных навыков, не было бы человеческого сообщества.
Эмпатия и коммуникабельность развиты у мужчин значительно слабее, чем у женщин, что только подчеркивает их вторичность и прикладное значение их пола.
Патриархальный образ «человека», таким образом, антибиологичен, потому что в числе его качеств по факту нет отличительных человеческих черт, а только антисоциальные.
Существует убеждение, что женщинам не свойственна агрессия. Но это не так. Женщины не импульсивны, потому что ответственны и способны к самоанализу, но здоровая защитная агрессия как таковая свойственная женскому полу и никак не противоречит эмпатии.
Совершенно естественно одновременно сопереживать участницам своей группы и стремиться защищать свое сообщество. Можно любить своих и быть жестокой с чужими - теми, кто посягает на свободу и независимость.
Главное здесь - четко определить кто свои, а кто чужие и перестать идентифицироваться с врагами.
Таким образом, женщины и мужчины – не одно и то же, и женщинам никогда не следует обобщать себя с мужчинами, а тем более доказывать, что они «ничем не хуже».
Патриархальный образ «человека» не имеет отношения к человечности как таковой. Это плод мужской психики, нарциссическая конструкция, призванная компенсировать мужское чувство неполноценности.
Женщины обладают своей уникальной идентичностью и должны ориентироваться на нее.
Авторка: Возвращение Силы и Власти
